Все идет по кругу - Страница 19

— Я спрашиваю, ты хочешь нам помочь? — процедила сквозь зубы Кэт.

— Вопрос в том, что конкретно мы собираемся делать, — спокойно ответила Жюстин. — И какие будут последствия.

— Жюстин, — сказала Шарлотта, словно обращаясь к ребенку или заторможенному пожилому клиенту. — Сейчас еще не ясно, и мы пока ничего не делаем, но зато не сомневаемся, что сможем узнать причину смерти Джинджер.

— Просто не верится, что Гарольд отказался помочь, — прошипела Кэт, сжимая кулаки. Ее руки, длинные, с выступающими венами, трудно было назвать изящными. Правда, маникюр был отличный, короткие ногти покрывал бесцветный лак, а пальцы украшало кольцо с маленькими бриллиантами и огромный солитер.

— Кэт, — устало произнесла Шарлотта. — Тебе необходимо понять, что каждый в этой жизни получает разный объем любви. У тебя есть муж, который тебя любит и не стесняется показать это. Мы не знаем, какие чувства Гарольд испытывал к Джинджер; возможно, пришло время выяснить, как обстояли дела в действительности.

— Ну, я думаю, у него были какие-то чувства, иначе бы он на ней не женился, — сказала Кэт. — И должно быть, чувства остались — мы же видели, насколько он подавлен.

— Возможно, ее смерть создала ему определенные неудобства, — предположила Дина.

Кэт вряд ли можно было назвать наивной. Она была верующей, хотя и планировала свою жизнь на несколько лет вперед, вплоть до того, куда пойти и как это сделать. Ничего необычного. Все странное становилось ее работой, а вера всегда вознаграждалась.

— Несправедливо, что ты счастливая, да еще и красивая к тому же, — театрально вздохнула Шарлотта, повела плечами и коснулась рукой коротких волос.

— Несправедливо, что ты такая умная, — ответила Кэт абсолютно искренне.

— Мы отклонились от темы! — отрезала Шарлотта, хотя поднятый вопрос не был лишен смысла. Для Шарлотты ее ум означал только одно — жизнь бездушна и неестественна. Даже пытаясь что-то изменить, она остро чувствовала глубокий внутренний холод.

Она вышла замуж по любви, но в последнее время начала ненавидеть собственного мужа. Эвери, человек несентиментальный, мало интересовался жизнью семьи. Однажды, не найдя пустую кассету, чтобы записать фильм, он просто стер запись вечеринок со дня рождения дочери и Рождества. Эвери Фейнман не всегда был таким, а может, это скрывалось за теплотой остроумия. Холодность и бесконечные упреки постепенно заполнили пространство, свободное от карьеры, дома, семейных обязанностей, когда они начали отдаляться друг от друга. Юмор оказался единственным достоинством Эвери, или вполне мог сойти за него. Будучи не в настроении развлекать, он становился отстраненным. И чем больше отстранялся, тем больше она брала на себя забот о доме и семье, пока Эвери совсем перестал для нее что-то значить.

Они работали в области налогового законодательства: он бухгалтером, она юристом. Раньше, когда они беседовали на философские темы, у них сгорала картошка, а мороженое успевало полностью растаять. Они частенько сравнивали свои рабочие записи, соревновались в остроумии, наслаждаясь тонкой игрой слов. Сейчас же только поправляли друг друга, не оставляя без внимания ни одного замечания. Они жили в постоянной борьбе, выискивая ошибки в словах и действиях другого. Платежные документы, химчистка, загрузка посудомоечной машины и многое иное вызывало раздражение. Когда-то товарищи, сейчас они воевали — каждый за свою позицию.

За несколько часов до рассвета Шарлотта обычно просыпалась и начинала плакать, больше не желая доказывать свою правоту. Она хотела, чтобы они оба вели себя по-другому, но не могла справиться с ситуацией в одиночку.

Поселив в доме ненависть и вражду, она с радостью уцепилась за возможность уйти с корпоративной работы и заняться планировкой земельной собственности. Сначала умер ее отец, не оставив завещания. Отличный адвокат, он знал законы о наследстве, но, очевидно, не предусмотрел вероятность собственной смерти. Не оставив никаких инструкций врачам, отец был реанимирован после внезапной остановки сердца. Его подключили к системе жизнеобеспечения, и он протянул еще пять недель. Когда же наконец испустил дух, отсутствие доверия или завещания втянуло Шарлотту в настоящий кошмар, после чего она почувствовала себя опустошенной, но довольно состоятельной женщиной. Кстати, ее наследство оказалось бы менее солидным, если бы отец все-таки успел оформить завещание.

Затем в автокатастрофе погибла мамина вдовствующая бездетная сестра. Однако тетя умерла не сразу. Ее смерть оказалась довольно медленной, что и зафиксировали в правовых документах. Она лежала в первоклассной больнице и имела личного лечащего врача, который попытался оспорить ее указания, заявляя, что в один прекрасный день она сможет жить без системы жизнеобеспечения. Всего за четыре месяца Шарлотта получила разрешение суда на отключение системы, и через тридцать минут тетя умерла во сне, так и не увидев свою любимую племянницу. Шарлотта стала еще богаче, но чувствовала себя страшно измотанной.

После всего случившегося, став финансово независимой, Шарлотта организовала собственную практику, специализируясь на завещаниях, доверительном управлении, планировке земельной собственности, семейных и корпоративных организациях. У нее обнаружился великолепный организационный дар, но вот свою собственную жизнь она, к сожалению, так и не смогла организовать. Шарлотта много работала, однако свободного времени у нее оставалось не так уж мало.

Большая часть этого времени приходилась на вечера и выходные. Она взяла за правило приезжать домой к половине седьмого. Готовила ужин, а затем посвящала себя рано повзрослевшей, находчивой десятилетней дочурке, которой была не нужна, и мужу, который ее не хотел. Она могла заниматься чем угодно — переплетными работами, стиркой, ремонтом, оплатой счетов, бухгалтерией. Эвери заботился только о себе. Шарлотта обо всем остальном. С одной стороны, она была более ответственной, а с другой — более компетентной в подобных делах. Хотя постепенно ей все начало надоедать.